+7 (4742) 27-41-48

Александр БОГДАНОВ: «Семенов-Тян-Шанский первым навестил Достоевского в ссылке»

День рождения — хороший повод для встречи. 27 февраля раненбургскому краеведу Александру Богданову исполнилось 55 лет — c чем мы его всей редакцией и поздравляем!
Но говорить о себе он не любит. А вот рассказывать о том, чей жизнью, судьбой, историей занимается уже много лет — с удовольствием. Александр Александрович научный сотрудник музея-усадьбы П. П. Семенова-Тян-Шанского что в Чаплыгинском районе. Кроме прочего, он крайне интересный собеседник, в чем предлагаю вам немедленно убедиться.

Александр Богданов,
научный сотрудник музея-усадьбы
П. П. Семенова-Тян-Шанского


— Александр Александрович, вопрос прямо сразу и в бровь: верно говорят, что термин «раненбурговедение» придумали вы?
— Похоже, это так. Когда встал вопрос о том, как же назвать то, чем я занимаюсь, в голове сам собой возник этот термин. Он, конечно, не очень благозвучен, зато точно отражает суть моей деятельности. Я давно изучаю родной край с самых разных сторон. И с некоторых пор все больше погружаюсь в личность крупнейшего ученого, ботаника, географа, общественного и государственного деятеля, нашего земляка — Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского. То есть через краеведческую и общественную работу я вышел как бы на новый уровень — личностный, биографический. История простая: в 2006-м году заболел заведующий музеем-усадьбой Семенова-Тян-Шанского. Меня попросили его подменить. Я согласился. И с тех пор никак выбраться не могу, в летний период даже живу в усадьбе неделями (смеется).

— За это время вам удалось встретиться с потомками Петра Петровича, познакомиться? Что это за люди?
— Да, в первый же год работы. Они произвели на меня глубокое впечатление, мы сразу поладили, сошлись. Они живут в Петербурге на Васильевском острове в том самом фамильном доме П. П. Семенова-Тян-Шанского. Когда я приехал к ним, нынешний глава рода А. В. Семенов-Тян-Шанский не позволил мне жить в гостинице, поселил в своем доме на полном доверии. Это сыграло в большой плюс. Вся моя работа по изучению жизни Петра Петровича пошла гораздо легче, интенсивнее. Потому что я почувствовал за спиной фундамент, которым являются его потомки. Мы вместе уже 14 лет. И не только сотрудничаем, а даже дружим семьями. Но изначально, еще задолго до этого, привлекла меня эта необычная приставка к фамилии — «Тян-Шанский». С этого мой интерес и начался. Дайте похвастаюсь: то, что Петр Петрович сам официально ходатайствовал о присоединении к его фамилии «почетного дополнения», первым открыл я.

— Замечательное уточнение, спасибо. Не сомневаюсь, что вы постепенно, не сразу открывали для себя личность Петра Петровича. Как это было?

— Изначально я знал его как земляка, географа, путешественника, руководителя Русского географического общества. Потом масштаб личности стал для меня расширяться, словно Вселенная. Оказалось, что его жизнь и деятельность были значимыми не только во всероссийском масштабе, но и в мировом. Ведь он преуспел во всем, к чему прикасался: география, ботаника, геология, статистика, энтомология, история, искусствоведение — и это не полный перечень. Проще говоря, Семенов-Тян-Шанский — личность, в которую невозможно не влюбиться.

— Скажите, какие у Петра Петровича, убежденного натуралиста, были отношения с религией?
— Он был, безусловно, религиозен, но натуралист и прагматик в нем всегда побеждал. Так далеко, как Николай Рерих, он в мистические глубины не уходил. Семенов-Тян-Шанский мыслил, как ученый. Петр Петрович был прихожанином Андреевского собора на Васильевском острове, дружил с настоятелем. И в рамках этого церковного округа он вместе с родственниками основал «Общество вспоможения бедным в приходе Андреевского собора». Это называется — вера в делах, а не на словах.

— Петр Петрович много занимался благотворительностью?
— Вообще благотворительная деятельность Петра Петровича — это самый малознакомый широкой общественности факт его биографии, хотя эта деятельность занимала огромную часть его жизни. Он даже издал две книги по этой теме. В итоге, через много лет император Николай II лично попросил Петра Петровича возглавить «Алексеевский комитет» — организацию, помогавшую вдовам и сиротам в общегосударственном масштабе. Но это тема целого отдельного интервью или статьи. Ответ на вопрос — да, Семенов-Тян-Шанский был крупнейшим благотворителем своего времени.

— Александр Александрович, Семенова-Тян-Шанского можно было считать богатым человеком?
— Знаете, в понимании того времени человеком богатым он не был. У него было одно имение в Данковском уезде, одно в Липецком — вот и все. И земли эти являлись фактически бездоходными. Надо помнить, что Петр Петрович — один из деятельных сторонников отмены крепостного права в России. Логично, что он сдавал свои земли крестьянам в аренду ниже себестоимости. И не думал о деньгах. Его интересовало только то, чтобы крестьяне смогли подняться, выжить. И в целом его доходы большими не были. Их семья жила в достатке, но без излишеств. Примечательно, что до революции где бы и сколько человек ни работал, жалованье он получал только в одном месте — в том, где оно было максимальным. То есть, говоря современным языком, работ и должностей у него было много, а зарплата только одна.

— Какие связи и знакомства были у Петра Петровича в литературной среде того времени? Ведь его активная жизнь и деятельность пришлась как раз на начало и расцвет века классической русской литературы.
— Как ни странно, среди его близкого окружения почти не было писателей. С Тургеневым он был лично знаком, — это точно. Иван Сергеевич сильно интересовался темой отмены крепостничества, и, конечно, они нашли множество вопросов для обсуждений. Но более глубокая тема для будущих исследований — это Достоевский и Семенов-Тян-Шанский. Федор Михайлович и Петр Петрович были знакомы с юности. Они вместе состояли в революционном кружке «петрашевцев». Достоевский, как известно, был арестован и чудом избежал смерти. Петра Петровича же зацепить было не за что, его просто отпустили. Но знакомство двух титанов состоялось. И когда писатель был сослан в Семипалатинск, первым из петербургских знакомых его навестил именно Семенов (тогда еще без приставки к основной фамилии). Он как раз выехал в экспедицию на Тянь-Шань. И путь его лежал через город ссылки Достоевского. Он оставил другу энную сумму денег, чтобы только что вышедший из заточения писатель мог какое-то время продержаться. В переписке Достоевского есть неоднократные упоминания о Петре Петровиче. Мне запомнилась фраза: «Семенов превосходный человек. Я его разглядел еще ближе».

— Известно, что Семенов-Тян-Шанский любил живопись, знался со многими художниками. Расскажите об этом.
— Что касается живописи, да, он был ее знатоком и коллекционером. Петр Петрович много общался с Репиным, Серовым, Айвазовским, другими живописцами. Однажды я даже держал в руках письма — переписку Петра Петровича с Репиным. Кстати, Семенов-Тян-Шанский был почетным членом Российской Академии художеств, — одно это о многом говорит. Петр Петрович собирал голландскую живопись ХVI — XVII веков. Искусствоведы из самой Голландии приезжали к нему с вопросами. Представляете? Голландцы приезжают за консультацией по голландской живописи к русскому коллекционеру! Вот таким он был ярким и разносторонним человеком!

Путешествие 29-летнего ученого Петра Семенова на Тянь-Шань — это, по его более поздним словам, была лишь «юношеская авантюра». Первый европеец, проникнувший в глубь сложнейшей азиатской горной системы, он проделал это лишь благодаря бурлению молодости. Тот эпохальный поход так сильно повлиял на его жизнь и общемировое научное знание, что Петр Петрович ходатайствовал перед императором о даровании соответствующей приставки к своей фамилии. И вместо просто Семенова вошел в историю как Семенов-Тян-Шанский.

Читайте также