Русская муза Анри Матисса

1932 год. На автобусной остановке в Ницце юная русская эмигрантка, уроженка г. Томска, Лидия Делекторская прочла объявление, что некоему художнику по фамилии Матисс требуется ассистентка. Далекая от живописи Лидия впервые увидела эту фамилию, хотя художник был уже знаменит и известен широкой европейской публике.

Спустя пару дней после звонка, она переступила порог его мастерской. Матиссу к тому времени было 63 года, Лилии — 22. На момент их знакомства Матисс 39 лет состоял в браке с преданной Амели, воспитавшей двух общих сыновей и внебрачную дочь.

В то время художник писал громадное полотно «Танец». Его вдохновляли черноволосые и смуглые южанки, и поначалу на нежную блондинку Лидию он не обратил никакого внимания. Что поделать, она была женщиной не в его вкусе. Матисс был целиком поглощен работой и выходил из мастерской лишь на 10-15 минут, чтобы поговорить с женой. Когда через какое-то время суровый и проницательный взгляд художника стал задерживаться на Лидии, она не придала этому никакого значения. Ей и в голову не могло прийти, что она станет главной моделью великого художника и будет запечатлена на почти сотне его полотен.

После нескольких месяцев работы моделью в мастерской для заказанного в Америке Матиссу грандиозного панно, Лидия покинула его мастерскую, однако вскоре тяжело заболела жена художника Амели, и супруги вспомнили скромную, немногословную и исполнительную русскую девушку, пригласив ее в качестве сиделки.
Жена художника Амели не чувствовала никакой тревоги относительно его влечения к сиделке, ведь она была уверена, что художнику не нравятся светловолосые девушки. И это было правдой, но только до того времени, как в его мастерской и жизни не появилась Лидия.

Совместная работа, — а Лидия во время сеансов сидела в 50 сантиметрах от Матисса, — невероятно сблизила художника и юную модель. И постепенно он уже буквально не мог без нее обходиться, скучал, если не рисовал ее. Только Лидии он поручал покупать краски, выбирать камень для будущих скульптур, готовить картины к работе, перевозить клетки с птицами и огромные банки из-под королевского табака, которые он всегда брал в путешествия. Матисс говорил о Лидии, что она была светом его очей. На одном из рисунков, на котором он изобразил свою подругу, Матисс написал: «Лидии, у которой нет крылышек, но которые она, безусловно, заслуживает».

Матиссу страстно захотелось много и часто рисовать Лидию. Но дело было не только в этом. Незаметно для себя, трудолюбивая, тихая и скромная Лидия стала для Матисса не просто музой. Она стала играть гораздо более важную роль в его жизни, стала для него абсолютно необходимой практически во всем — его музой, служанкой, экономкой, утешительницей. Конечно, супруга этого стерпеть не могла. Амели Матисс уехала к дочери в Париж. Анри же с Лидией остались вдвоем.

О том, насколько Анри и Лидия были близки как мужчина и женщина, никто и никогда вслух не говорил. В одном из писем она сама приоткрыла тайну их любви с Матиссом. «…Вас интересует, была ли я «женой» Матисса, — писала она. — И нет, и да. В материальном, физическом смысле слова — нет, но в душевном отношении — даже больше, чем да. Так как я была в продолжение двадцати лет «светом его очей», а он для меня — единственным смыслом жизни». А вот как писала биограф Матисса Хилари Сперлинг в своей книге «Матисс — мастер»: «Если Матисс и занимался любовью с Лидией, то только на холсте». Сперлинг была практически единственным человеком, которому удалось встретиться и взять интервью у Лидии перед самой ее смертью в 1998 году.

Благодаря Лидии, Матисс прожил долгую человеческую и творческую жизнь и был счастлив в свои последние годы. Не смотря на то, что в 1941 году ему диагностировали рак и он уже практически не мог ходить, Матисс прожил еще 13 лет, активно занимаясь творчеством.

В первый день ноября 1954 года художника поразил микроинсульт, и 3 ноября его не стало. Лидия за один день собрала свои вещи и навсегда покинула его дом. На похороны ее не позвали. Родные Матисса не считали ее достойной этого, ведь, по словам одного из внуков художника: «Она была всего лишь наемной работницей».
На протяжении всего времени, которое Лидия прожила с Матиссом в его доме, художник дважды в год (на Рождество и на ее день рождения) дарил ей свои картины. Он понимал, что ей ничего не достанется из его наследства и хотел хоть как-то обеспечить ее жизнь после своего ухода. Кроме того, Лидия покупала работы у Матисса из своего жалованья, которое он ей платил, по «очень разумной», как она говорила, цене. Она сразу задумала это ради того, чтобы передать в дар русским музеям.

«Я тайком порылась в его картонных коробках с рисунками в поисках чего-нибудь достойного музея и к тому же пришедшегося мне по вкусу и отобрала семь работ обычного для Матисса формата, которые могли бы достойно украсить стены музея, — рассказывала Лидия Николаевна. — Затем я нацарапала Матиссу короткое письмо, в котором приблизительно обрисовала приглянувшиеся рисунки и попросила мне их продать, но при одном условии: он возьмет за них не «дружескую цену», так как я не хочу его обременять, а цену, которую он запросил бы с торговца картинами.

Прочитав мое робкое послание, Матисс не выказал никакого удивления, выразил свое согласие с самим принципом и попросил показать ему отобранные мною рисунки. Он одобрил мой выбор, но за ту же цену семи работ отдал мне еще один рисунок в качестве «подарка». Таким образом, в завуалированном виде он понизил ту цену, на что я, учитывая категорический тон моего письма, ни под каким видом бы не согласилась».
К моменту смерти художника у нее оказалась весьма приличная коллекция работ Матисса, которая, несомненно, стоила баснословно дорого. При ее продаже Лидия обеспечила бы себе богатую и безбедную жизнь до последних дней.

Однако, она не продала ни одной работы из этой коллекции, передав все в дар русскому Эрмитажу и Музею изобразительных искусств имени Пушкина. Она всегда скучала по России, думала о возвращении туда. В 1945 году, когда кончилась война, решила преподнести своей родине «большой букет цветов» — какие-нибудь рисунки Матисса. Художник горячо одобрил эту ее идею, и первый дар отправился в Эрмитаж. Затем дары музеям стали постоянными. Сейчас там находится богатейшая коллекция работ великого художника XX века Анри Матисса — картины, гравюры, аппликации, рисунки, архивные материалы, скульптуры. Стыдно рассказывать, но, передав около двух сотен работ Матисса крупнейшим музеям страны, Лидия Николаевна получила отказ советского правительства в ответ на ее просьбу о возвращении гражданства. Дары стоимостью в сотни миллионов долларов оказались личным делом русской эмигрантки Делекторской.

Без Матисса Лидия Николаевна прожила еще 44 года. У нее больше никого никогда не было, и вся ее жизнь была посвящена только памяти художника. Она издала его работы — два огромных фолианта по полторы тысячи страниц в каждом, создала музей на родине художника в Ле Като-Камбрези, помогала всем выставкам художника, была главным специалистом по Матиссу по всему миру. При этом вела почти нищенскую аскетическую жизнь, экономила каждую копейку. В последние годы, например, отказалась от мяса, поскольку у нее были проблемы с зубами, а на стоматолога не хватало средств. Она очень скромно и одиноко жила в маленькой квартирке, ездила на общественном транспорте, но до конца дней категорически отказывалась давать любые интервью.

Как-то, проезжая мимо замков Луары, она бросила знакомым: «Если бы я даже продала один рисунок господина Матисса, я могла бы купить любой из этих замков». Но ни одной картины, ни единого рисунка или скульптуры ею не было продано. Все они были подарены музеям Москвы и Санкт-Петербурга. Себе в конце концов она оставила только рубашку Матисса.

Еще она дружила с писателем Константином Паустовским и перевела все 11 томов его сочинений на французский язык.

В 1998 году в возрасте 87 лет Лидия Делекторская покончила с собой. Почему она это сделала? Она и раньше хотела свести счеты с жизнью. Лидии не хватало человеческого тепла, участия людей, которые были вокруг нее, обыкновенного доброго слова. Вокруг нее были милые, воспитанные люди, однако также они были холодными и равнодушными. В тот мартовский день 1998 года она в шесть утра позвонила в кафе, в котором много лет столовалась, узнать о том, какое будет на обед дежурное блюдо. Разве ее интересовало меню? Ей просто не с кем было поговорить. А потом она покончила с собой. Никто ни тогда, ни сейчас не мог объяснить до конца ее поступка. Возможно, что когда у нее больше не осталось ни одной работы художника, когда она издала все, что могла издать, открыла все музеи и выставки, жизнь показалась ей бессмысленной. Согласно ее желанию, прах ее покоится на обычном кладбище в Павловске, под Петербургом. Могила на русском кладбище в Париже, которую Делекторская приготовила для себя, так и осталась пустовать…