ЗАДАЧА ПУТИНА —
ВОССТАНОВИТЬ СССР

Будучи последовательным государственником, Михаил Леонидович находится в жесткой оппозиции к экономическому либерализму и хорошо известен своими экономическими и политическими прогнозами, порой неожиданными и парадоксальными, многие из которых, тем не менее, сбываются. «НГ» удалось задать гостю «ЗКП» несколько вопросов.

— Мы живем в удивительное время, когда старый мир, сотворенный либералами, умирает у нас на глазах,— говорит Михаил Леонидович. — И если в старом мире либералы умели устраиваться, то в мире рождающемся, новом, им не удастся найти себе место.

— Михаил Леонидович, в чем, на ваш взгляд, основная слабость либерального подхода к экономике?
— Либеральное правительство не в состоянии обеспечить экономический рост, поскольку их экономические инструменты, такие же либеральные, возможности сделать это не дают. А значит, чтобы получить экономический рост, необходимо отказаться от либеральной модели экономики. Для этого, прежде всего, нужно убрать либеральную команду целиком — из правительства, Центробанка РФ, Минфина, Минэкономразвития и иных ведомств. Но это будет сродни революции.

— Революциями Россия и так сыта. А почему не попробовать убрать либералов по одному, не устраивая революцию?
— Многие задают этот вопрос, не только вы. Тут все очень даже просто: дело в том, что вся система управления экономикой России выстроена в рамках либеральной концептуальной парадигмы. И если начать убирать отдельных представителей либералов, как вы предлагаете, «по одному», то это будет замена «шила на мыло». Однако, в России формируется национальная элита, отлично понимающая, что солнце встает не на Западе, как это видится нашим либерал-компрадорам, которые присягают на верность Путину, но в любой момент его продадут, как только поступит достаточно жесткая телефонограмма из Вашингтонского обкома. К счастью, новая национальная элита отдает себе отчет, что будущее России определяется в самой России, а не за океаном. И в настоящее время идет жесткая схватка национальной элиты с элитой либеральной, которая определяет «правила игры» в государственном управлении. Пока, хочу заметить, определяет! Поэтому никакого эффекта «точечные» замены не дадут. Необходимо коренным образом, радикально менять финансово-экономическую парадигму, перестаивать под нее всю систему управления Россией. На самом деле, правительство, безусловно, докладывает Путину, что рост есть, но это вранье. Более того, наш президент знает, что это вранье, но уволить либеральное правительство полностью он еще не готов, хотя уже не раз выражал обеспокоенность из-за того, что экономического роста нет, а доходы граждан России растут непозволительно медленно.

— Михаил Леонидович, получается, что либеральная элита определяет и внешнюю политику России?
— А вот и нет! Съесть-то он съесть, да кто ж ему дасть, как сказал сторож зоопарка, помните?! (смеется). Владимир Владимирович виртуозно провел элегантную комбинацию, одним махом опустив весь клан российских либералов на пару властных уровней ниже позиций силового блока. И если в недалеком прошлом российским либералам грезилось, что им по силам быть альтернативой клану силовиков, во главе которого стоит сам президент России, то теперь эти иллюзии рассеялись, как утренний туман. Для этого Путин использовал в свое время Дмитрия Медведева, через которого он общался с либералами. Поясню немного подробнее: после того, как Владимир Владимирович опустил на уровень ниже себя Медведева, все либералы разом автоматически опустились еще на один властный уровень. Что в итоге получилось? Либералам приходится сначала идти к Медведеву, чтобы он передал то, что они хотят сказать Путину. В результате, у либералов не осталось ни единой возможности как-то влиять на внешнюю политику России. В их компетенции осталась социально-экономическая зона внутри России.

— Но что мешает Путину более активно вести политику в социально-экономической зоне и решительнее воздействовать на процесс развития реального сектора экономики?
— Я еще в молодости был хорошо знаком с Владимиром Владимировичем, еще задолго до того, как он стал президентом России — он все прекрасно понимает. Недавно, выступая на съезде, уж, извините за выражение, «Единой России», он сказал, что нам нужна «большая семья». А у всякой семьи, особенно у большой, должен быть источник существования, на что ей жить. Поэтому Путин будет поддерживать все, что потребуется для обеспечения «большой семьи». И нынешняя экономическая модель для этого не годится. Правда, наши, мягко говоря, недоброжелатели, тот же, к примеру, Международный валютный фонд (МВФ), нам активно мешают. Однако мир стремительно меняется: подтверждение тому — недавние события в Кабуле и то, как американцы в панике драпали оттуда, бросив военную технику на многие сотни миллионов долларов. Те же талибы кричат, что только Россия может быть гарантом безопасности в Афганистане. И если лет десять назад кто-то сказал бы, что премьер-министр Великобритании Борис Джонсон и канцлер Германии Ангела Меркель будут выпрыгивать из штанов, соревнуясь, кто первым из них сможет встретиться с президентом России, в это никто не поверил бы. Ситуация, повторюсь, меняется и во всем мире, и в России, поэтому нужно ей соответствовать. Либералы, которые защищают старую модель, не имеют будущего, хотя они сами в это не верят и этого не понимают. Тот же глава Счетной палаты Российской Федерации Алексей Кудрин продолжает твердить, что необходимо сокращать долю государственного сектора в российской экономике. Вот вам, пожалуйста, типичный образчик либерального подхода — приватизировать все и вся! Хотя мы с вами в курсе, что бывает с предприятиями после приватизации: в лучшем случае, они всю прибыль выводят на Запад, или вообще исчезают. И при этом не несут никакой социальной ответственности.

— Перемены в мире налицо, а что меняется в России?
— У либералов социальный статус всегда определялся количеством денег, но в последнее время в России появилось немало людей, у которых денег нет, а они, тем не менее, решают очень серьезные вопросы. Либералов это приводит в полное замешательство: да разве такое возможно без бабок?! Тут есть один важный момент, как в том известном анекдоте про такси – вам ехать или «шашечки»? В либеральной среде «шашечки» важнее всего. Поэтому они и психологию общества пытались перестроить под «шашечки», включая психологию бизнеса. Но либеральная модель бизнеса разрушается у нас на глазах. Дело в том, что современная экономика – это экономика спроса, который нужно всячески стимулировать.

— Что нам мешает его стимулировать? И какие меры следует принять?
— Необходимо увеличивать монетизацию российской экономики, которая составляет у нас лишь 40%. А могла бы составлять и все 100%! Если мы ее увеличим, то вырастет и ВВП. Мы можем лет за пять поднять монетизацию, как это делал Геращенко с сентября 1998 года по март 2002 года, когда в очередной раз, кажется, в четвертый, возглавлял Банк России. В тот период, напомню, темпы роста российской экономики составляли немыслимые сегодня 12%. А сегодня МВФ при молчаливом поддакивании либерал-компрадоров запрещает России использовать рубль в качестве инвестиционной валюты. Рублевые инвестиции в малый и средний бизнес (МиСБ) у нас в стране де-факто запрещены. И вообще в структуре денежной массы России полностью отсутствуют инвестиционные деньги — рублевых инвестиционных кредитов нет! И если завтра банки начнут активно выдавать кредиты МиСБ, денежная масса будет расти. Начнет, соответственно, расти и бюджет, поскольку увеличится количество субъектов, платящих налоги. При таком развитии событий объем рублевого оборота увеличится так, что нужно будет еще допечатать денег, чтобы можно было обслуживать работу этих предприятий. В результате мы вправе ожидать темпы роста экономики от 10 до 15%. Но нельзя — МВФ не дает нам развиваться: помимо запрета на рубль как инвестиционную валюту, запрещаются любые ограничения по выводу капитала, который продолжает выводиться. А все от того, что валютно-обменные операции и всякие валютные спекуляции выгоднее, чем инвестиции в реальный сектор! Потому у нас в России уже 8 лет подряд падает уровень жизни населения и 9 лет проседает ВВП. А если бы мы взялись увеличивать монетизацию нашей экономики прямо сейчас, осенью 2021 года, то уже к весне 2022 года вышли бы на экономический рост, а к середине 2023 года темпы роста составили бы 10-12%. И так на протяжении 20-25 лет, как в Китае.

— А китайскую программу мы можем у себя внедрить?
— Нет, и по банальной причине — у нас нет таких крестьян, как в Китае. Аграрно-индустриальный переход в СССР, начавшийся в 30-е годы, закончился к началу 60-х. Сегодняшняя Россия может перестроиться и работать по-другому, а остальной мир не может, потому что он переинвестирован. Фактически, мы сегодня находимся в той же ситуации, в какой был Советский Союз в годы коллективизации. Россия — единственный регион мира, который имеет возможность расти на фоне общего спада. И Путин работает с учетом этой возможности. Задача Путина — восстановить СССР, ту самую «большую семью», о которой мы говорили выше. И все его действия, заметьте, направлены на достижение этой цели. И пока он эту задачу не решит, он никуда не уйдет и кирпич ему на голову не упадет — ведь кирпич, «ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится», как говорил булгаковский Воланд из «Мастера и Маргариты». Именно поэтому наш президент так часто на эту тему рассуждает — в чем были ошибки СССР, как их не повторить и так далее. Поэтому, я полагаю, что в течение ближайшего года-полутора люди, которые умеют заниматься бизнесом и заинтересованы в развитии экономики России, получат новые возможности.

— Какими, по вашему мнению, будут, ну хотя бы через пять лет, отношения России с Украиной и Белоруссией?
— Будет большая Россия, в которую войдут и Белоруссия, и Новороссия, и частично Малороссия. И та часть Средней Азии, которую удастся спасти от басмачей с «калашами». А в Евразийский экономический союз войдут Япония и Турция. Жизнь и границы будут меняться очень быстро. И Владимир Владимирович, в отличие от нас, играет в эти игры, понимая, с кем, как и о чем разговаривать. А то, что мы говорим и думаем на эту тему — детский сад, не более того.